На протяжении нескольких месяцев медиа Южной Кореи и международные СМИ обвиняли церковь Синчхонджи, одну из самых крупных церквей нового религиозного движения Христианства в стране, а также ее основателя и лидера Ли Ман Хи в распространении COVID-19, называя религиозную организацию «распространителями чумы», ответственными за вспышку эпидемии коронавируса на территории страны.

Председатель церкви Синчхонджи Ли Ман Хи

18 Февраля 2020 года, одна из верующих Синчхонджи в городе Тэгу, пройдя тестирование, получила положительный результат на вирус COVID-19. Перед этим событием она была госпитализирована, и врачи, поставив неверно классифицировав больезнь как обыкновенную простуду, отправили ее домой, после чего она посетила несколько собраний в своей церкви, инфицировав тем самым других участников встреч. Органы здравоохранения отреагировали на данную ситуацию, запросив у Синчхонджи список не только всех членов церкви на территории Южной Кореи и за рубежом, но и всего имущества, находящегося в собственности религиозной организации.

После того, как Синчхонджи предоставила необходимые документы, правоохранительные органы усомнились в том, что церковь раскрыла им полную информацию о своей организации и ее членах. Вскоре, устроив самовольный обыск в штабах церкви, органы попытались заполучить полные списки, требуемые ими ранее. Несмотря на то, что глава полиции и Заместитель Министра Здравоохранения заявили СМИ о минимальных расхождениях информации между предоставленными данными от Синчхонджи и данными, полученными при обыске штабов церкви, лидер Ли Ман Хи был обвинен за попытку препятствовать работе Органов Здравоохранения, отправив неполную информацию о деятельности религиозной организации. В ночь с 31 июля на 1 августа 2020 года основатель церкви был арестован и позже заключен под стражу для судебного разбирательства до вынесения решения суда 13 января 2021 года.

Действительно ли глава церкви Синчхонджи препятствовал действиям Органов Здравоохранения, желающим предотвратить распространение COVID-19? Исходя из решения районного суда города Сувон в Южной Корее, с уверенностью можно утверждать, что господин Ли не предпринимал противозаконных действий в отношении государственных органов. Вердикт по данному делу выносился в соответствии с имеющимися фактами в рамках закона. Вопрос состоит в том, как далеко могут зайти органы здравоохранения, следуя протоколу по контролю и предотвращению инфекционных заболеваний? Когда государственные органы запрашивают информацию во время эпидемии у частных лиц, те в свою очередь имеют право на конфиденциальность, что не противоречит закону о приватности. Этот вопрос выходит за рамки одной церкви и имеет огромную важность в части конфиденциальности и религиозной свободы, а также в проблеме коронавируса.

Так или иначе, имело ли в таком случае Центральное Управление по контролю заболеваний полное право запросить точный список как членов церкви, так и ее имущества от Председателя Ли? Можно ли утверждать, что таким поступком лидер церкви хотел воспрепятствовать работе государственных органов, не выполнив в полной мере их требования?

В уведомлении суда о принятии решения по данному делу говорится, что телефон господина Ли был под постоянным наблюдением. Сторона обвинения настойчиво утверждала, что во время запроса на раскрытие полной информации об имуществе церкви Лидер организации сообщил одному из сотрудников Центрального Управления о невозможности выполнить требование прокуратуры в полном объеме, так как отделения Миссионерского Центра Сион, которым также необходимо было предоставить списки участников, не являются напрямую частью Синчхонджи.

Органы суда в свою очередь отметили, что в действительности решение Центрального управления о запросе списка всего имущества церкви Синчхонджи выходило за рамки «эпидемиологического расследования», поэтому реакция Председателя Ли вполне логична. Несмотря на то, что иногда требования Государственных Органов выходят за рамки закона, у организаций есть право сотрудничать с ними – на добровольной основе.

Как утверждает суд, в ситуации с Синчхонджи Государственные органы превысили свои полномочия. Свидетели по этому делу заявили о том, что Центральное Управление по Контролю Заболеваний не подавало четкого заявления обо всех объектах под управлением церкви (включая также те из них, где никогда не проводились встречи), поэтому не было до конца ясно в каких именно объектах были заинтересованы соответствующие органы.

Как бы то ни было, на 22 Февраля был предоставлен список 1100 объектов имущества, а неделей позже, дополнив сведения, организация подала завершенный список, включивший в себя уже 2041 объект. Суд подтвердил, что 4 здания не были учтены, на что Председатель Ли высказал справедливый аргумент- неучтенные сооружения напрямую не принадлежат Синчхонджи, именно поэтому их не включили в список. В целом, церковь и ее Председатель Ли сделали все возможное, чтобы в кратчайшие сроки собрать и предоставить список более чем 2000 объектов собственности, принадлежащих различным национальным и местным юридическим лицам, которые связаны с религиозной организацией.

Суд пришел к аналогичному заключению относительно списка членов Синчхонджи. Как говорилось ранее, прокуратура основывала свое дело на телефонном разговоре, в котором Председатель Ли выразил свое недовольство из-за сложившейся ситуации, узнав о необходимости передать конфиденциальную информацию обо всех участниках в структуре церкви. Очевидно, что данное заявление, в котором сторона обвинения требовала предоставить список всех верующих, обучающихся в Миссионерском Центре (которые формально не являлись частью религиозной организации), а также членов церкви как в Южной Корее, так и за рубежом, вышло за рамки закона. Именно поэтому сомнения Лидера церкви насчет требований прокуратуры были обоснованными.

Тем не менее, после этой беседы 24 февраля церковь Синчхонджи не стала препятствовать работе властей по этому делу, а наоборот начала вести переговоры с правительством касательно сложившейся ситуации. Ночью того же дня суд выяснил, что Господин Ли одобрил сотрудничество с государственными органами, согласно которому Синчхонджи должна была предоставить личную информацию членов церкви, включающую имена, дату рождения, адреса проживания и номера телефонов. На следующий день Церковь исполнила свои обязательства, выполнив требования правительства.

Здание церкви Синчхонджи

Однако прокуратура позже возразила, заметив неполноценный список, поступивший от Синчхонджи, поскольку он не включал в себя паспортные данные участников церкви. Суд в свою очередь подтвердил, что, согласно договору, религиозная организация не обязывалась предоставлять паспортную информацию, за исключением адреса проживания и даты рождения.

В итоге в списки вошли 212 324 отечественных и 33 281 зарубежных участников церкви. Сторона обвинения вновь заявила, что списки вводили расследование в заблуждение, поскольку около 24 дат рождения были некорректными, а 8 имен членов церкви были упущены. Не считая того факта, что процентное соотношение ложной и достоверной информации статистически невелико, основываясь на данных более чем 200 000 записей, суд отметил, что даты рождения не подвергались изменению после того, как органы здравоохранения потребовали информацию. Следовательно, данная неточность не отражала намерения препятствовать работе по борьбе с COVID-19. Что касается 8 отсутствующих имен, выяснилось, что несколько участников умерли, часть из них решили уйти из состава церкви или уже покинули ее, запросив удалить их из списка членов Синчхонджи.

Сотрудники Здравоохранительных органов также заявили, что доказательства попытки препятствовать их работе отсутствовали, более того церковь Синчхонджи активно сотрудничала с ними во время передачи данных и в краткие сроки предоставила необходимую информацию.

Вряд ли можно было бы сделать более точный вывод по этому делу. Несмотря на тот факт, что члены данной церкви подвергаются дискриминации, грубому обращению и даже увольнению с должностных мест, Синчхонджи и Председатель Ли сделали все возможное для сотрудничества с властями, узнав о заболевшей верующей их церкви в г.Тэгу, за которую они не несут ответственности, так как на момент участия в общественных мероприятиях церкви, разрешенных на тот момент по всей стране, у пациентки не был установлен точный диагноз.

Однако местные и зарубежные СМИ продолжают приписывать членам Синчхонджи статус «распространителей чумы», которые воздерживаются от посещения больниц, и которым чужды современные методы лечения (не учитывая факт, что некоторые из верующих являются врачами и медсестрами).

В стране, где обвинения прокуроров принимаются судом в ~90% случаях, Сувонский районный суд отклонил заявление о том, что церковь Синчхонджи и Господин Ли виновны в распространении вируса, определив данное обвинение как сфальсифицированную информацию. Однако этот случай нанес ущерб репутации религиозной организации, и, как это часто бывает, большинство корейских и международных СМИ, узнав конечный вердикт, не признались в распространении ложных новостей и не извинились перед Синчхонджи за свой поступок.